Антонина Попрас родилась в 1995 году в Новосибирске. Обучение музыке начала под руководством профессора Елены Баскиной. Обучалась в Новосибирской специальной музыкальной школе (колледже) по специальности «альт» и «виоль д’амур» (класс профессора Юрия Мазченко, преподавателя Ильи Тарасенко). В 2018 году окончила Московскую государственную консерваторию им. П. И. Чайковского (класс доцента Романа Балашова), где в настоящее время является ассистентом-стажером (класс Народного артиста РФ, профессора Юрия Башмета). В 2019 году стала обладателем Гран-при VII Международного конкурса «Grand Music Art», в 2021 году – лауреатом I премии Международного конкурса исполнителей на струнных инструментах им. Рудольфа Баршая, в 2022 году – лауреатом II премии II Международного конкурса исполнителей на струнных инструментах им. Марины Яшвили (Тбилиси, Грузия). 2023-й год – лауреат III премии IX Международного конкурса альтистов Юрия Башмета Viola Masters. Ведет активную концертную деятельность.
 
Антонина Попрас: Музыка в нашем доме была чем-то естественным и привычным. Мои родители познакомились, когда учились в Новосибирской консерватории им.М.И.Глинки, и решили пожениться. Через время у них появилась моя старшая сестра Даша, а затем я. Родители часто напевали нам песни: русские народные, песни военных лет и советского кинематографа. Мама моя, Ирина Попрас, по профессии хоровой дирижер, а по призванию замечательный педагог в области народного пения и дирижирования. Мой папа, Владимир Попрас, баянист. Кроме этого, он умеет играть на множестве других инструментов, в том числе на аккордеоне, ряде русских народных щипковых и духовых.
У нас дома было весело и шумно, музыка звучала почти постоянно. Сестру отдали обучаться игре на фортепиано, и она часами сидела за инструментом, повторяя из раза в раз неподдающиеся пассажи в этюдах Черни, учила наизусть двухголосные инвенции Баха, а затем приступала к фа-мажорной сонате Моцарта К.332 (300k). Почему я это помню? Потому что слышала эту музыку так много раз, что она отложилась у меня в памяти. А за неимением особо важных детских дел я развлекалась и придумывала смешные слова на мотивы ее произведений и напевала их так громко, что отвлекала сестру от занятий. В соседней комнате тем временем папа кропотливо трудился над «Временами года» Вивальди и Пьяццолы, исполняя их то на аккордеоне, то на баяне. Это было мое первое неосознанное знакомство с этими шедевральными циклами. Так же часто можно было услышать и импровизационные переливы на русские народные темы, так папа готовился к работе, писал аранжировки для народного ансамбля. А мама заботливо готовила ужин на кухне, напевая что-то из своих любимых песен. Мы с сестрой часто смеялись, что у мамы в голове так много песен, что на любое сказанное слово она обязательно вспомнит строчку и с радостью ее напоет. Мама рассказывала, что, когда я еще не умела разговаривать, мой музыкальный слух уже проявлялся. Я могла повторять тон гудящей трубы в ванной или других звуков окружающего мира. И вот к четырем годам настал и мой черед. Родители познакомили меня с моей первой учительницей по скрипке Еленой Владимировной Баскиной. Так начался очень долгий и интересный путь.
 
Санкт-Петербургский Дом музыки (СПДМ): Ваши самые яркие музыкальные впечатления детства?
Антонина Попрас: Помню занятия по скрипке со своим папой. Его очень вдохновляла история Никколо Паганини тем, что благодаря занятиям со своим отцом он смог стать знаменитым скрипачом-виртуозом. Он часто приводил ее в пример и подбадривал словами, что все труды не напрасны, и однажды я вырасту и скажу ему «спасибо». Действительно, сегодня мне бы хотелось искренне поблагодарить своего папу за его старания и труды. Но тогда я не могла понять этого огромного масштаба ответственности, взвалившейся на меня так рано. Его подход был нетривиален. Мы могли часами сидеть и чистить гамму, пока каждая из 8 или 16 нот не будет отображаться зеленым светом на тюнере. Двойные ноты вычищались до той степени, пока не появится зудящий обертон чистоты в ушах. Мой локоть правой руки иногда привязывался веревочкой к чему-то весомому, чтобы ограничивать высоту его движения и фиксировать в нужной позиции. А еще у меня были шахматные часы. Не для игры в шахматы, а чтобы засекать время занятий и отдыха, пока родителей не было дома. Конечно, часы можно было подкрутить, что я охотно делала в свою пользу. Главные уроки, которые я вынесла из совместных занятий с папой – это трудолюбие, честность, ответственность перед своим делом, потребность добиваться результата, достигать сложных высот, неординарно мыслить.
Помню, как всю ночь не могла уснуть в ожидании встречи со своим первым педагогом по альту. Волновалась, каким же будет наше знакомство. А вдруг у меня не получится стать альтистом? Может быть я не подойду по каким-то параметрам, может быть не каждый достоин стать альтистом? Вдруг мы не поладим с педагогом? Мой педагог, настоящий представитель советской школы, интеллигент, профессор Юрий Николаевич Мазченко, практически сразу развеял мои тревоги. Он оказался очень добродушным, сразу начал рассказывать о преимуществах альта перед другими инструментами, говорил, что быть альтистом – это большая гордость! Знакомил меня с альтовым миром, известными исполнителями на альте, рассказывал байки о музыкантах. Некоторые рассказывал по несколько раз, но каждый раз было интересно его слушать, потому что он искренне сиял и горел, рассказывая о своем любимом деле. Так я наконец-то полюбила занятия музыкой!
Помню, в классе у нас висели портреты Вадима Борисовского с виоль д’амур в руках, портреты Юрия Крамарова, Федора Дружинина. А как-то раз мы с учениками нашего класса на очередной день рождения Юрия Николаевича заказали его портрет в качестве подарка, а он отказался его вешать на стену, потому что это было «недостаточно скромным» для него. Благодаря деятельности и трудам Юрия Николаевича я стала лауреатом многочисленных конкурсов, участником фестивалей, стипендиатом Губернатора Новосибирской области, стипендиатом фонда Мстислава Ростроповича, получила именную стипендию Вадима Репина и имела мастер-класс с ним. А в дальнейшем мы даже выступали с Репиным в тесном кругу струнного секстета в рамках Транссибирского арт фестиваля. Юрий Николаевич много хвалил меня, практически постоянно, поддерживал и отмечал даже самые небольшие успехи. Дома у родителей сохранился мой дневник по специальности, в котором он записывал пожелания для моих домашних занятий, а в конце каждого урока оставлял заметку «Молодец! Умница!». Огромную ценность этой веры в ученика, поддержки я поняла уже спустя годы, когда Юрия Николаевича не стало. Если я начну преподавать, я бы тоже хотела быть педагогом поддерживающим, я бы постаралась выстроить доверительные отношения с учеником. Люди раскрываются в своем звуке и способностях, когда их слушаешь, веришь в их успехи и искренне хочешь помочь, разделить совместно опыт.
Одно из самых важных воспоминаний, которое хочется отметить – обучение в Новосибирской специальной музыкальной школе (колледже) и особенно уроки оркестра. Проводил их дирижер и кларнетист Владислав Янович Янковский. Мы очень его уважали и боялись. Не дай Бог словить на себе его строгий взгляд или попасться на несовершенстве игры. Мы очень боялись и одновременно гордились полученным опытом и достигнутым результатом! Помню, однажды мы готовились к концерту, играли «Ночь на Лысой горе» Мусоргского и Фортепианный концерт Грига или Второй Рахманинова. Репетиции шли очень тяжело, оркестр уже начал уставать, силы покидали нас, мотивация приближалась к нулю. Тогда Владислав Янович, наверное, впервые позволил себе проявить мягкосердечность, сентиментальность и вышел к оркестру с обращением. Он объяснял нам, что необходимо постараться и подготовиться к этому важному для всех нас концерту, а в конце сказал слова, которые я запомнила на всю жизнь. Впервые он решил объясниться в своей требовательности и строгости. Он тогда сказал: «Я делаю вам замечания не от того, что не люблю вас. Я делаю это для того, чтобы в дальнейшем никто не посмел их сделать в ваш адрес». Меня поразила глубина и суть этой фразы. Ведь действительно так и есть. Сейчас благодаря его урокам я уже интуитивно могу прочитать новую партию в оркестре, умею грамотно разбирать нотный текст и указания, практически свободно играть по руке дирижера, предчувствуя его замыслы. Его уроки я запомнила на всю жизнь, как и его самоотдачу и заботу о подрастающем поколении.  Оркестровая школа, которую я переняла во время обучения в школе, помогает мне по сей день. Я очень благодарна Владиславу Яновичу. Недавно посчитала, получается в общей сложности в оркестрах я играю уже 18 лет. Я дважды становилась лауреатом конкурса оркестровых исполнителей Российского национального молодежного симфонического оркестра – II и I премии. Сейчас работаю заместителем концертмейстера группы альтов Московского государственного академического симфонического оркестра.
 
СПДМ: Вы начинали обучаться игре на скрипке, затем в Вашей жизни появились альт и виоль д’амур. Как это произошло? Почему?
Антонина Попрас: Все произошло вполне естественно и само собой, как будто так и должно было случиться. К 11 годам я всячески потеряла интерес к занятиям на скрипке, стала отставать от игрового уровня сверстников, и когда моя учительница предложила родителям сменить инструмент, я ни на секунду не стала сомневаться, я даже очень обрадовалась. Это мне показалось замечательным выходом из ситуации, к тому же мне невероятно повезло с педагогом по альту. Иногда нужно сделать шаг в сторону, чтобы потом суметь сделать десятки шагов вперед. Есть одна моя любимая цитата. Когда Давида Ойстраха спрашивали, кто в мире первый скрипач, он отвечал: «Я – второй!» – А кто тогда первый? – «А первых много». В дальнейшем я тысячу раз убеждалась, насколько это было верным решением – стать альтисткой. Альтовая среда более камерная, нежели скрипичная. Многие альтисты знают друг друга, дружат, помогают, делятся редкими материалами и нотами. У нас намного меньше конкуренции. И к тому же всюду говорят: хороший альтист на вес золота! Будучи альтисткой, я познакомилась с замечательными людьми и педагогами. В последнем классе Новосибирской специальной музыкальной школы судьба свела меня с талантливым исполнителем и моим педагогом, альтистом Новосибирского филармонического квартета и Новосибирского академического симфонического оркестра Ильей Владимировичем Тарасенко. Мы до сих пор поддерживаем дружескую связь, обсуждаем насущные альтовые идеи.
Когда я решила поступать в Московскую консерваторию, выбор педагога был очевиден, я написала заявление к доценту Балашову Роману Геннадьевичу, который открыл для меня еще более широкое представление об альтовом мире и репертуаре, звуковой палитре и исполнительских возможностях. Роман Геннадьевич настоящий интеллектуал, он очень повлиял на мое творческое становление, на формирование исполнительского вкуса и стиля. В годы обучения он был замечательным наставником и, можно сказать, другом. Он всегда проводил уроки интересно, наполненно, харизматично. Я очень любила наши встречи, относилась к урокам по специальности со всей ответственностью и с радостью их посещала, стараясь максимально хорошо подготовиться. Через несколько лет я поступила в ассистентуру-стажировку Московской консерватории к Юрию Абрамовичу Башмету. Уроки с ним были очень продуктивными, он помогал мне при подготовке к конкурсам. И как целитель абсолютно точно указывал на несовершенные детали в моей игре, требующие доработки, как будто сканировал меня. Это очень помогло мне для дальнейшего исполнительского роста.
Виоль д’амур тоже неизбежно стала частью жизни, ведь мой педагог школьных лет Юрий Николаевич Мазченко был блестящим исполнителем на этом инструменте. В его руках инструмент раскрывался необычайно! А еще он писал музыку для виолки (так он ласково называл ее), в основном циклы миниатюр, детские пьесы, музыку для голоса и виоль д’амур, для виолы соло и в сопровождении фортепиано. Мы, его ученики, тоже прикасались к этим произведениям, но так гармонично и умело, как у него, не звучало ни у кого. В интернете можно найти видеозаписи его исполнения. В конце ХХ столетия он вел единственный в нашей стране класс по виоль д’амур в Новосибирской консерватории. Он очень интеллигентно, бережно и вдохновляюще старался прививать любовь и интерес своих учеников к этому удивительному инструменту. По его рекомендации я когда-то отправила видеозапись на прослушивание в Фонд Мстислава Ростроповича и стала стипендиатом в течение двух лет, как исполнительница на виоль д’амур.
 
СПДМ: Берлиоз писал, что «звук виоль д`амур слабый и нежный; в нем есть что-то небесное». Как Вы бы описали голос, характер инструмента.
Антонина Попрас: Да, я бы еще добавила, что звук сказочный, магический. И выглядит инструмент завораживающе. Переливы и арпеджио, которые инструмент позволяет без труда играть, дополнительные резонирующие струны, проходящие под грифом и выходящие под нижней частью головки инструмента, открывают большие горизонты для творческих идей исполнителя. Характер инструмента неповторимый, как и внешний вид. Я очень долго искала к нему подход. Сложность была в том, что в отличие от альта, на котором только 4 струны, и настроены они по чистым квинтам, на виоль д’амур основных 6 (иногда 7) струн и еще столько же дополнительных внизу. Настраиваются они в ре мажоре (или миноре) по чередующимся квинтам, квартам и терциям. То есть, чтобы сыграть обычную гамму, нужно забыть практически все, чему нас учили прежде (шучу) и заново осваивать азы. Там используется совершенно другая аппликатура. Плюс габариты инструмента, его вес, высота обечайки, ширина грифа, изгиб подставки – это просто другой мир. Чтобы перестроиться с исполнительства на альте на виоль д’амур, нужно терпение и достаточное количество времени, проведенного вместе.
 
СПДМ: Альт считается инструментом мужским. Почему, на Ваш взгляд?
Антонина Попрас: Разве? Я выросла и воспитывалась в те времена, когда на высоте Олимпа находились и продолжают находиться всемирно известные альтистки – Табеа Циммерман, Набуко Имаи, Ким Кашкашьян, многие другие женщины. На последнем конкурсе ARD в 2023 году первую премию взяла альтистка Haesue Lee из Кореи. В составе оркестров сейчас не менее половины альтовой группы – женщины, а если привести в пример оркестр Юрия Башмета «Новая Россия», в котором я проработала почти 8 лет, то большую половину группы составляют именно женщины. Сейчас все больше лидирующих позиций занимают женщины. Если мы говорим о советских временах, конечно, многие известные альтисты – мужчины, с этим не поспоришь. И это замечательно. Профессора Московской консерватории – альтисты Владимир Бакалейников, Вадим Борисовский, Федор Дружинин, Юрий Башмет. Трудились за рубежом альтист и дирижер Рудольф Баршай, немецкий альтист и композитор Пауль Хиндемит, многие другие. И все они внесли большой вклад в альтовую историю, в частности, потому что вывели альт на совсем новый, иной уровень восприятия и позиционирования. Альт все больше стал восприниматься музыкальным обществом как сольный инструмент. В те времена лидерами скрипичного искусства тоже были в большей степени мужчины.
К слову, контрабас, наверное, тоже мужской инструмент? Сейчас все больше сильных контрабасисток обучается в Московской консерватории и работает в оркестрах, выступает в составах ансамблей на ведущих сценах Москвы. Кстати, судьба сложилась так, что моя сестра впоследствии стала контрабасисткой и тоже окончила Московскую консерваторию по классу контрабаса и работала в Академическом симфоническом оркестре Московской филармонии.
 
СПДМ: Что, на Ваш взгляд, необходимо музыканту для успешной карьеры?
Антонина Попрас: Говорят, хороший маркетинг творит чудеса! Это, конечно, в большей степени шутка. Сейчас объясню. Карьера ради карьеры не стоит внимания публики. Она возможна, но скорее всего она будет просто яркой вспышкой, которая быстро озарит афиши пары концертных сезонов и вскоре забудется. Важно понимать, почему ты сегодня стоишь на сцене, ради чего, почему ты этого достоин. Публика чувствует фальшь, и я сейчас не о чистоте интонации. Количество концертов и востребованность – не гарант качества. Невозможно оставаться наполненным и что-то отдавать, если у тебя за месяц больше концертов, чем пальцев на руках и ногах. Куда важнее быть искренним, кропотливо трудиться, выдавать максимальный результат и доносить смысл произведения до слушателя и коллег по сцене.
Если обращаться к юным исполнителям, я бы сказала, что для хорошего старта очень важен фундамент, хорошая школа, педагог и правильно выстроенный контакт с ним. Так же важно, чтобы родители в начале пути прививали ребенку чувство ответственности к его работе, поощряли его трудолюбие, формировали любовь и интерес к сцене и к публике. Дальше, думаю, надо не бояться пробовать. Нужно попробовать как можно больше всего. Набраться опыта в разной деятельности на своем инструменте. Конкурсы, фестивали, поездки и гастроли, мастер-классы, творческие знакомства, различные ансамбли и оркестры. Это очень хорошо формирует личность музыканта. Опыт и практика – это то, на что не нужно жалеть времени. Конечно, важна работоспособность и результат, который музыкант демонстрирует на сцене, его интерес к своему делу. А еще очень важна харизма и личный контакт с людьми. Тут уже можно и маркетинг подключать. Как говорится, на маркетинг надейся, а сам не плошай.
 
СПДМ: Какие возможности дает Вам сотрудничество с Санкт-Петербургским Домом музыки?
Антонина Попрас: Такие возможности, которых никак не достичь в одиночку. Я невероятно благодарна Сергею Павловичу Ролдугину, что он когда-то заметил меня и принял в ряды участников программ Дома Музыки. За эти годы я уже несколько раз выступила с оркестрами, стала лауреатом международных конкурсов, неоднократно выступала на сценах Санкт-Петербурга. Самый запоминающийся концерт, который, не побоюсь этих слов, разделил мою жизнь на до и после – это концерт в Большом зале Санкт-Петербургской филармонии им.Д.Д. Шостаковича 22 апреля 2024 года. Вместе с Заслуженным Коллективом России АСО и дирижером Александром Соловьевым, главным дирижером Михайловского театра, мы исполняли российскую премьеру японского композитора – Концерт Тору Такемицу «Струна вокруг осени» для альта и симфонического оркестра. Меня тогда пробирали мурашки от счастья и уникальности события, от того, что Сергей Павлович удостоил меня такой чести – стать первым исполнителем этого произведения в нашей стране. И, конечно, я была поражена высочайшим исполнительским уровнем оркестра, настолько чуткого коллектива я не встречала раньше. Мне было очень комфортно выступать в команде сильнейших музыкантов, дирижера и я могла на них положиться несмотря на то, что музыку эту мы никогда не играли прежде. Я была в восторге от происходящего и старалась отблагодарить каждого музыканта за их поддержку и участие. Благодаря этому концерту я обрела новых творческих друзей, новые знакомства и предложения о концертах. Так, например, Павел Попов, заместитель концертмейстера оркестра ЗКР пригласил меня принять участие в одном из серии его юбилейных концертов в Петербургской филармонии. 18 апреля 2025 мы совместно с ним, Николаем Луганским, Полиной Красовской и Тарасом Трепелем будем играть Фортепианный квинтет Франка на сцене Малого зала Филармонии.
Также недавно, 18 февраля, состоялся наш совместный концерт с Анной Савкиной и Молодежным камерным оркестром ЗКР на сцене Большого зала Петербургской филармонии, дирижировал Ярослав Забояркин. Мы играли Концертную симфонию Моцарта для скрипки и альта в сопровождении оркестра.
Только представьте ощущения: на этой исторической сцене когда-то играли известнейшие музыканты и композиторы XIX века – Лист, Вагнер, дирижеры ХХ века – Мравинский, Темирканов, вчера выступал Борис Березовский, завтра Владимир Спиваков, а сегодня стоим мы… Это похоже на лучший фантастический сон. Концерты, которые предлагает мне Дом Музыки, имеют огромный масштаб и большое значение для меня. Я очень ценю помощь и поддержку Сергея Павловича. Дом Музыки уникален еще тем, что дает дорогу молодым альтистам, дает им выход на большие сцены, к оркестрам, этого больше нигде нет. За эту возможность отдельный низкий поклон Сергею Павловичу.
 
СПДМ: 19 марта во дворце Белосельских-Белозерских в проекте Дома музыки «Молодые исполнители России» Вы будете исполнять Концерт для альта Бартока. Какие эмоции вызывает у Вас это сочинение?
Антонина Попрас: Это, наверное, самый всемирно известный альтовый Концерт, я рада наконец его исполнить с оркестром, для меня это событие будет премьерой. Музыка разножанровая, с элементами модернизма и народности, все в рамках стилистики Бартока. Для меня как исполнителя очень важно донести благородство и красоту этой музыки, несмотря на ее терпкие и порой впечатляющие гармонии, ритмику, динамику. Надеюсь, удастся увлечь слушателей и удержать их внимание от первой части до финала произведения.
 
СПДМ: В день рождения Баха Вы исполните его Сюиту №2 для виолончели соло в программе «Вечера в Английском зале». Как, на Ваш взгляд, голос альта преображает это сочинение?
Антонина Попрас: Думаю, что с технологической точки зрения исполнение виолончельной сюиты на альте ничем не уступает оригиналу, может быть, даже в чем-то превосходит. Но вот тембрально я бы отдала предпочтение виолончели. Вообще очень люблю этот инструмент и его возможности. Наверное, самый близкий для меня по духу тембр.
 
СПДМ: «Играя на альте, я помещаю себя в сердце полифонии», – говорил Бах. В этих словах слышится какое-то приятное превосходство. Вы его ощущаете?
Антонина Попрас: Мы, альтисты, часто находимся в сердце полифонии и в сердце партитуры. Партия альта, как правило, в большей степени наполняет музыку гармонически, выступает в роли вкусной «начинки» пирога, обволакивает и дополняет мелодические линии и линии баса. Но настоящее превосходство я ощущаю, когда альту предоставляется возможность сыграть соло. К счастью, многие русские композиторы, например Рахманинов, Чайковский, Шостакович в своих симфонических произведениях периодически отдавали сольную партию альтовой группе. А некоторые композиторы писали соло для одного альта, концертмейстера группы. Были и особые случаи – Берлиоз написал сочинение «Гарольд в Италии» для солирующего альта и симфонического оркестра, по заказу Паганини. Вот это истинное превосходство!
 
Интервью подготовила Татьяна Михайлова