Александр Рамм родился в 1988 году во Владивостоке. Учиться музыке начал в Калининграде в школе им. Р. Глиэра. Затем окончил Московское государственное училище музыкального исполнительства им. Ф. Шопена (класс преподавателя Марии Журавлевой), стал выпускником  Московской Государственной консерватории им. П.И. Чайковского (класс Народной артистки СССР профессора Натальи Шаховской) и Берлинской высшей школы музыки им. Эйслера (класс профессора Франса Хелмерсона). Лауреат множества престижных международных конкурсов, самым значимым и сложным для себя музыкант считает выступление на XV конкурсе им. П.И.Чайковского в 2015 году, принесшее ему II премию. Александр Рамм выступает сольно и  в сопровождении оркестра в ведущих концертных залах Москвы и Санкт-Петербурга, гастролирует во многих городах России и за рубежом. В выборе профессии артист никогда не сомневался – встречу с Мстиславом Ростроповичем и его письмо виолончелист считает подтверждением того, что все сделано правильно. Что написал 9-летнему Саше маэстро, пусть останется загадкой. Главное, несмотря на то, что траектория его жизни временами менялась,  творческий путь неизменно вел к сцене.

Александр Рамм: Первый настоящий взрослый выход на сцену, где я исполнил Концерт ля минор Вивальди целиком с оркестром, был в Калининграде, мне было 9 лет. К тому времени я занимался на виолончели 2 года. И с того момента я почувствовал эту атмосферу общения с публикой с помощью языка музыки и отдачу эмоциональную, энергетическую; и я понял, что это будет моя жизнь. С тех пор каждый выход на сцену – это счастье, это праздник. Что касается, людей, которые повлияли на мою судьбу, тут список огромный, начиная от первой учительницы Светланы Валентиновны Ивановой, которая утешала меня из-за того, что меня не  взяли на скрипку, как я хотел, и предложила скрипку только побольше, усадила за этот инструмент, показала, как провести смычком по струнам. Этот звук меня просто поразил, и я пропал. И остальные педагоги – я их упомяну. Это Алексей Николаевич Селезнев, недавно, к сожалению, покинувший этот мир. Он приехал в Калининград на мастер-классы примерно в то же самое время, когда я сыграл свой первый концерт, и сказал моей маме, что можно быть первым парнем на деревне, но чтобы развиваться, нужно ехать в Москву. И это было очень серьезное решение, когда мы почти  устроились жить в Калининграде, начинать все  сначала уже в Москве. Так что это довольно резкий поворот, но без этого ничего не было бы, конечно. Затем несколько лет я занимался у Льва Борисовича Евграфова, тоже, к сожалению, покинувшего нас.  Затем была Мария Юрьевна Журавлева - последний год в музыкальной школе и все годы в училище. Затем Наталья Николаевна Шаховская - мой любимый профессор. И два года еще я занимался у Франца Хелмерсона в Берлине. Всем этим людям я очень благодарен. Были также незабываемые встречи, например, с Ростроповичем,  когда мне было 9 лет. И, конечно, тот факт, что он взял мое письмо, которое я собственноручно ему написал, и он ответил через несколько месяцев -  тоже своего рода знак, что я выбрал профессию, свой путь правильно. Это своего рода подтверждение. Это письмо – ответ Ростроповича – у меня до сих пор лежит под стеклом как реликвия. Конечно же, 10 лет назад начавшееся сотрудничество с Санкт-Петербургским Домом музыки повлияло кардинальнейшим образом на меня как на личность и как на музыканта, потому что за это время было сыграно огромное количество концертов, организованных Домом музыки. Мы продолжаем сотрудничать, и я счастлив и безумно благодарен Дому музыки и лично Сергею Павловичу Ролдугину за такую многолетнюю поддержку.

Санкт-Петербургский Дом музыки (СПДМ): Конкурс им.Чайковского – это самое серьезное Ваше испытание на сцене?
Александр Рамм: Несмотря на то, что я принимал участие в конкурсе в 2007 и 2011 годах, по разным причинам удача мне не улыбалась, и я считаю, что всему свое время. Повернуть это время вспять я никогда не хотел. К 2015 году я уже накопил огромный опыт как конкурсный, так и, благодаря Дому музыки и Московской филармонии, концертный опыт, что  даже важнее, потому как я всегда старался на конкурсе, во-первых, бороться с самим собой, то есть победить самого себя, а во-вторых, играть на конкурсе как на концерте. Потому что профессионализм – это, конечно, очень хорошо, это база, даже не обсуждается, но, в первую очередь, хотелось играть интересно, играть ярко. И благодаря концертному опыту, это удалось. Конечно же, конкурс Чайковского – это самый серьезный конкурс по всем параметрам, в первую очередь, по нервному напряжению. Остальные конкурсы, которые я прошел, несравнимы по этим параметрам, по нервам, по выдержке и выносливости.

СПДМ: Ваш инструмент: есть ли у него история, характер, особенности?
Александр Рамм: Он особенный, хотя бы потому, что он изготовлен не 300 лет назад, а всего-навсего в 2009 году. Первые два года на свежесрубленном инструменте играл светлой памяти  Александр Бузлов, и дальше у того же самого мастера он решил поменять инструмент на более свежий, он ему понравился больше по звучанию. Тогда как с первого моего знакомства с этим инструментом я понял, что это абсолютно мой инструмент. И вот уже больше 10 лет мы вместе. Это самые продолжительные  мои отношения с одним инструментом. Мы уже, конечно, сроднились. Изготовил его мастер с русскими и сирийскими корнями, он уроженец Петербурга. Зовут его Джебран Якуб. Мама у него русская виолончелистка, а папа сириец. Поэтому такое интересное имя. Потрясающего таланта человек – разносторонний. Помимо изготовления инструментов, он сам является виолончелистом, что немаловажно, я считаю, для изготовления конкретно виолончели - понимать, что нужно виолончелистам. Потому что в большинстве своем скрипичные мастера раньше играли на скрипке. Может быть, на альте. Но редко мастера бывают виолончелистами. Также он занимается ювелирным делом, часовых дел мастер, ходит под парусом, имеет лицензию пилота самолета и т.д. и т.п. Очень яркая личность.  Имя у инструмента есть. Это на итальянский манер женское имя Алессандра. Так что два Александра играли, играют на инструменте по имени  Алессандра.

СПДМ: В качестве солиста Дома музыки Вы выступаете уже 10 лет. Какие самые запоминающиеся выступления были за эти годы?
Александр Рамм: Для меня каждый концерт – это праздник, это счастье. Выделить один-два концерта за эти 10 лет просто невозможно, так как каждый для меня особенный. И конечно же, уникальный. Два раза сыграть одинаково невозможно. Поэтому трудно выбрать, это невозможно.

СПДМ: Ближайшее Ваше выступление в проекте Дома музыки «Музыка звезд» состоится в Капелле 16 февраля – Концерт Мясковского. Что-то особенное для себя Вы в нем находите, что вызывает в Вас необычные эмоции?
Александр Рамм: Концерт Мясковского – это один из моих любимейших концертов. До поры до времени я не понимал его, потому что всегда, когда слышал запись во многом эталонного виолончелиста Ростроповича, меня как-то не убеждала эта музыка. Но однажды я встретил запись норвежского виолончелиста Трульса Мерка. Он весьма известен в Европе, но у нас он редко бывает, поэтому наши меломаны почти не знают его. Тем не менее, он дважды приезжал на фестиваль Ростроповича и в позапрошлом году должен был приехать, но пандемия внесла свои коррективы, к сожалению. И его прочтение Концерта Мясковского меня вдохновило на изучение этого сочинения. Я понял, что это очень-очень глубокое личное высказывание композитора о первой половине 20 века и, в частности, о войне. Концерт написан в 1944-45 годах. И очень важный момент для меня – я очень люблю виолончельный репертуар именно за то, что чаще всего мне позволяется высказаться, а не показать класс. И Концерт Мясковского – это самый яркий тому пример.

СПДМ: Когда Вы слушаете игру выдающихся музыкантов, например, Ростроповича, Казальса, Пятигорского, других абсолютных музыкальных величин, Вы бываете с ними не согласны, могли бы поспорить относительно манеры исполнения, каких-то отдельных приемов и т.д.?
Александр Рамм: Каждая эпоха, на мой взгляд, имеет какие-то свои веяния, модные тенденции и стандарты, которые впоследствии видоизменяются. Поэтому то, что казалось нормальным во времена Казальса, сейчас не считается нормальным. Казальс остался в истории как выдающийся виолончелист, но сейчас так никто не играет. То же самое касается и Пятигорского, и Шафрана, и Ростроповича. Но Ростропович, конечно же, это отдельная история. Это глыба, этот человек для меня просто полубог, который вывел виолончель на совершенно запредельный уровень, вдохновив или иногда заставив, вспоминая историю с Бенджамином Бриттеном, хитрым совершенно образом написать огромное количество новой музыки для виолончели, то есть обогатил репертуар на тысячу процентов. И все, за что он брался, было максимально хорошо, максимально здорово. Что касается поспорить… Я не могу спорить с великими, потому что, во-первых, это великие, а во-вторых, мы просто разные люди. И каждый играет по-своему. Тут не может быть другого мнения. Все разные личности, каждый играет, как может, с учетом своего культурного бэкграунда, с учетом своего развития на данном этапе жизни и т.д.

СПДМ: В сравнении с фортепиано или скрипкой виолончельный репертуар не назовешь обширным, кто-то из современных композиторов Вам интересен?
Александр Рамм: Благодаря только Ростроповичу сильно обогатился репертуар. Но это касается только 20 века. Что касается современных композиторов – совершенно самобытный, в каждом произведении которого я чувствую высказывания настоящие, серьезные, искренние – это Ефрем Подгайц. Есть еще литовский композитор Арвидас Мальцис. Его музыку я тоже иногда играю. И мне это очень нравится. Такого количества композиторов как в 20 веке почему-то нет, я имею в виду такого выдающегося уровня, но все-таки они есть.

СПДМ: Что Вас вдохновляет в жизни, кроме музыки?
Александр Рамм: Вдохновляет меня сама жизнь. Я из тех музыкантов, которые впитывают вдохновение отовсюду. Можно прочитать, конечно, много книг, но пока какие-то вещи не пережить самостоятельно (у меня по крайней мере так), ничего толком почувствовать не получится из переживаний героев, например, в книгах, фильмах и т.д. Поэтому сложные жизненные ситуации, счастливые жизненные моменты  - это все очень сильно влияет на меня, на вдохновение. Что касается счастливых моментов – это, конечно, наблюдение за тем, как растут мои дети. У меня двое: почти 6-летний мальчик и почти 3-летняя девочка - абсолютно разные, как будто с разных планет. И не просто наблюдать, а принимать участие в их воспитании, потому что когда я не на гастролях, я, конечно же, дома. Или неудачные какие-то моменты, но которые в итоге закаляли характер. 4 года назад я как-то возле дома просто поскользнулся, упал неудачно на локоть – перелом со смещением, 2 месяца выпали абсолютно из концертной жизни, спицы, восстановление. Но, слава Богу, восстановился я довольно быстро, через 2 месяца, несмотря на спицы в руке, я уже выступал на сцене, даже альбом с сюитами Бриттена записал. К ноябрю 2018 года я восстановился полностью. И с тех пор я занимаюсь спортом. То есть это меня подтолкнуло на какие-то изменения в сторону здоровья. Вот уже почти 4 года я регулярно занимаюсь спортом, слежу за питанием. Я считаю, это немаловажно, для виолончелиста в особенности, быть с запасом какой-то физической силы и выносливости. Когда я был на самом пике такой формы, перед локдауном в марте 2020 года, за 2 дня меня попросили заменить Александра Александровича Князева в Большом зале консерватории с поистине исполинской программой: Двойной Брамса, Концерт Сен-Санса и Концерт Элгара, то есть весь вечер на сцене – три полноценных концерта с оркестром без наработанной выносливости и физической силы, я думаю, доиграть до конца бы не удалось.

Интервью подготовила Татьяна Михайлова

https://eng.spdm.ru/soloist-february-2022-aleksander-rammIN ENGLISH